(1) Всё хо­ро­шо было в этой де­рев­не. (2) Всюду было свежо и чисто, слов­но каж­дое утро ходил кто-то с новой мет­лой и под­ме­тал тро­пин­ки вдоль домов, про­шло­год­нюю траву, ко­то­рая плот­ным вой­ло­ком за­тя­ну­ла всю улицу.

(3)Дома в де­рев­не сто­я­ли в один ряд, ок­на­ми на вос­ход, а между до­ма­ми росли боль­шие ивы. (4) Кора этих ив была на­столь­ко стара и так глу­бо­ки были мор­щи­ны, из­бо­роз­див­шие её, что, на­вер­ное, рыжим му­ра­вьям, жи­ву­щим в кор­нях под ивами, ка­за­лось, что они пол­зут по гор­ным уще­льям. (5) По дру­гую сто­ро­ну улицы ве­се­ло пест­ре­ли, как сит­це­вые ру­баш­ки, по­лен­ни­цы берёзовых дров, сараи да ку­рят­ни­ки, по­хо­жие на огром­ные плетёные кор­зи­ны.

(6) Домов сто­я­ло всего шест­на­дцать. (7) Че­ты­ре были за­ко­ло­че­ны и черны, но один осле­пи­тель­но свер­кал со­ло­мен­ной све­же­стью брёвен. (8) Плот­но и доб­рот­но сби­тый, стоял он на не про­сох­шем ещё кир­пич­ном фун­да­мен­те. (9) И зо­ло­тая чешуя де­ре­вян­ной крыши, и ла­ки­ро­ван­ная чер­но­та не за­на­ве­шен­ных пока окон  — всё го­во­ри­ло о том, что в дом этот скоро при­едут новосёлы. (10) В этом про­хлад­ном и свет­лом доме хо­те­лось и жить по но­во­му. (11) А внизу, под де­рев­ней, под пес­ча­ной, по­сте­пен­но опол­за­ю­щей кру­чей, ши­ро­ко раз­ли­лась ко­рич­не­вая от ве­сен­не­го па­вод­ка река.

(12) Всё было по-ве­сен­не­му пре­крас­ным в этой тихой се­вер­ной де­ре­вень­ке. (13) Каж­дый день све­ти­ло солн­це, но про­сы­ха­ю­щая земля хра­ни­ла ещё в глу­би­нах холод, и от­то­го, на­вер­ное, так чист и про­хла­ден был воз­дух, про­пах­ший реч­ным пес­ком и тя­ну­щей­ся к свету тра­вой.

(1) Всё хо­ро­шо было в этой де­рев­не. (2) Всюду было свежо и чисто, слов­но каж­дое утро ходил кто-то с новой мет­лой и под­ме­тал тро­пин­ки вдоль домов, про­шло­год­нюю траву, ко­то­рая плот­ным вой­ло­ком за­тя­ну­ла всю улицу.

(3)Дома в де­рев­не сто­я­ли в один ряд, ок­на­ми на вос­ход, а между до­ма­ми росли боль­шие ивы. (4) Кора этих ив была на­столь­ко стара и так глу­бо­ки были мор­щи­ны, из­бо­роз­див­шие её, что, на­вер­ное, рыжим му­ра­вьям, жи­ву­щим в кор­нях под ивами, ка­за­лось, что они пол­зут по гор­ным уще­льям. (5) По дру­гую сто­ро­ну улицы ве­се­ло пест­ре­ли, как сит­це­вые ру­баш­ки, по­лен­ни­цы берёзовых дров, сараи да ку­рят­ни­ки, по­хо­жие на огром­ные плетёные кор­зи­ны.

(6) Домов сто­я­ло всего шест­на­дцать. (7) Че­ты­ре были за­ко­ло­че­ны и черны, но один осле­пи­тель­но свер­кал со­ло­мен­ной све­же­стью брёвен. (8) Плот­но и доб­рот­но сби­тый, стоял он на не про­сох­шем ещё кир­пич­ном фун­да­мен­те. (9) И зо­ло­тая чешуя де­ре­вян­ной крыши, и ла­ки­ро­ван­ная чер­но­та не за­на­ве­шен­ных пока окон  — всё го­во­ри­ло о том, что в дом этот скоро при­едут новосёлы. (10) В этом про­хлад­ном и свет­лом доме хо­те­лось и жить по но­во­му. (11) А внизу, под де­рев­ней, под пес­ча­ной, по­сте­пен­но опол­за­ю­щей кру­чей, ши­ро­ко раз­ли­лась ко­рич­не­вая от ве­сен­не­го па­вод­ка река.

(12) Всё было по-ве­сен­не­му пре­крас­ным в этой тихой се­вер­ной де­ре­вень­ке. (13) Каж­дый день све­ти­ло солн­це, но про­сы­ха­ю­щая земля хра­ни­ла ещё в глу­би­нах холод, и от­то­го, на­вер­ное, так чист и про­хла­ден был воз­дух, про­пах­ший реч­ным пес­ком и тя­ну­щей­ся к свету тра­вой.

(1) Всё хо­ро­шо было в этой де­рев­не. (2) Всюду было свежо и чисто, слов­но каж­дое утро ходил кто-то с новой мет­лой и под­ме­тал тро­пин­ки вдоль домов, про­шло­год­нюю траву, ко­то­рая плот­ным вой­ло­ком за­тя­ну­ла всю улицу.

(3)Дома в де­рев­не сто­я­ли в один ряд, ок­на­ми на вос­ход, а между до­ма­ми росли боль­шие ивы. (4) Кора этих ив была на­столь­ко стара и так глу­бо­ки были мор­щи­ны, из­бо­роз­див­шие её, что, на­вер­ное, рыжим му­ра­вьям, жи­ву­щим в кор­нях под ивами, ка­за­лось, что они пол­зут по гор­ным уще­льям. (5) По дру­гую сто­ро­ну улицы ве­се­ло пест­ре­ли, как сит­це­вые ру­баш­ки, по­лен­ни­цы берёзовых дров, сараи да ку­рят­ни­ки, по­хо­жие на огром­ные плетёные кор­зи­ны.

(6) Домов сто­я­ло всего шест­на­дцать. (7) Че­ты­ре были за­ко­ло­че­ны и черны, но один осле­пи­тель­но свер­кал со­ло­мен­ной све­же­стью брёвен. (8) Плот­но и доб­рот­но сби­тый, стоял он на не про­сох­шем ещё кир­пич­ном фун­да­мен­те. (9) И зо­ло­тая чешуя де­ре­вян­ной крыши, и ла­ки­ро­ван­ная чер­но­та не за­на­ве­шен­ных пока окон  — всё го­во­ри­ло о том, что в дом этот скоро при­едут новосёлы. (10) В этом про­хлад­ном и свет­лом доме хо­те­лось и жить по но­во­му. (11) А внизу, под де­рев­ней, под пес­ча­ной, по­сте­пен­но опол­за­ю­щей кру­чей, ши­ро­ко раз­ли­лась ко­рич­не­вая от ве­сен­не­го па­вод­ка река.

(12) Всё было по-ве­сен­не­му пре­крас­ным в этой тихой се­вер­ной де­ре­вень­ке. (13) Каж­дый день све­ти­ло солн­це, но про­сы­ха­ю­щая земля хра­ни­ла ещё в глу­би­нах холод, и от­то­го, на­вер­ное, так чист и про­хла­ден был воз­дух, про­пах­ший реч­ным пес­ком и тя­ну­щей­ся к свету тра­вой.

(1) Му­зы­ка (от гре­че­ско­го «musike»  — ис­кус­ство муз)  — вид ис­кус­ства, в ко­то­ром ху­до­же­ствен­ные об­ра­зы фор­ми­ру­ют­ся с по­мо­щью зву­ков и ко­то­рый ха­рак­те­ри­зу­ет­ся особо ак­тив­ным и не­по­сред­ствен­ным воз­дей­стви­ем на внут­рен­ний мир че­ло­ве­ка.

(2) Звук как ос­но­ва му­зы­каль­ной об­раз­но­сти и вы­ра­зи­тель­но­сти лишён смыс­ло­вой кон­крет­но­сти слова, не вос­про­из­во­дит фик­си­ро­ван­ных, ви­ди­мых кар­тин мира зву­ча­щим ис­кус­ством му­зы­ку де­ла­ет ин­то­на­ция. (3) К сред­ствам вы­ра­зи­тель­но­сти в му­зы­ке от­но­сят­ся также сле­ду­ю­щие ком­по­нен­ты му­зы­каль­ной формы: ме­ло­дия, фак­ту­ра, по­ли­фо­ния, гар­мо­ния, ритм, ком­по­зи­ция и дру­гие.

(4) Му­зы­ка об­ла­да­ет ярко вы­ра­жен­ны­ми на­ци­о­наль­ны­ми чер­та­ми, про­яв­ля­ю­щи­ми­ся в её ин­то­на­ци­он­ном, ме­ло­ди­че­ском, рит­ми­че­ском строе. (5) Осо­бен­но ха­рак­тер­но это для на­род­но­го му­зы­каль­но­го твор­че­ства, пред­став­лен­но­го в куль­ту­ре каж­дой нации.

(6) В за­ви­си­мо­сти от средств, с по­мо­щью ко­то­рых вос­про­из­во­дит­ся му­зы­ка, раз­ли­ча­ют во­каль­ную, ин­стру­мен­таль­ную, во­каль­но-ин­стру­мен­таль­ную му­зы­ку. (7) Раз­ли­ча­ют также виды му­зы­ки (сим­фо­ни­че­ская, опер­ная, ка­мер­ная и др.) и жанры (песня, танец, со­на­та, сюита, этюд, сим­фо­ния, опера).

(8) Спе­ци­фи­че­ские осо­бен­но­сти му­зы­ки, её спо­соб­ность вы­ра­жать тон­чай­шие от­тен­ки чувств и пси­хи­че­ских со­сто­я­ний, а также воз­дей­ство­вать на глу­бин­ный мир че­ло­ве­ка де­ла­ют по­нят­ной ту роль, ко­то­рая от­во­ди­лась ей как сред­ству вос­пи­та­ния на про­тя­же­нии всей ис­то­рии раз­ви­тия че­ло­ве­че­ско­го об­ще­ства. (9) Зна­чи­тель­ное воз­дей­ствие на че­ло­ве­ка ока­зы­ва­ет клас­си­че­ская му­зы­ка, об­ла­да­ю­щая свой­ством по-сво­е­му

со­вер­шен­ство­вать и воз­вы­шать душу.

(1) Му­зы­ка (от гре­че­ско­го «musike»  — ис­кус­ство муз)  — вид ис­кус­ства, в ко­то­ром ху­до­же­ствен­ные об­ра­зы фор­ми­ру­ют­ся с по­мо­щью зву­ков и ко­то­рый ха­рак­те­ри­зу­ет­ся особо ак­тив­ным и не­по­сред­ствен­ным воз­дей­стви­ем на внут­рен­ний мир че­ло­ве­ка.

(2) Звук как ос­но­ва му­зы­каль­ной об­раз­но­сти и вы­ра­зи­тель­но­сти лишён смыс­ло­вой кон­крет­но­сти слова, не вос­про­из­во­дит фик­си­ро­ван­ных, ви­ди­мых кар­тин мира зву­ча­щим ис­кус­ством му­зы­ку де­ла­ет ин­то­на­ция. (3) К сред­ствам вы­ра­зи­тель­но­сти в му­зы­ке от­но­сят­ся также сле­ду­ю­щие ком­по­нен­ты му­зы­каль­ной формы: ме­ло­дия, фак­ту­ра, по­ли­фо­ния, гар­мо­ния, ритм, ком­по­зи­ция и дру­гие.

(4) Му­зы­ка об­ла­да­ет ярко вы­ра­жен­ны­ми на­ци­о­наль­ны­ми чер­та­ми, про­яв­ля­ю­щи­ми­ся в её ин­то­на­ци­он­ном, ме­ло­ди­че­ском, рит­ми­че­ском строе. (5) Осо­бен­но ха­рак­тер­но это для на­род­но­го му­зы­каль­но­го твор­че­ства, пред­став­лен­но­го в куль­ту­ре каж­дой нации.

(6) В за­ви­си­мо­сти от средств, с по­мо­щью ко­то­рых вос­про­из­во­дит­ся му­зы­ка, раз­ли­ча­ют во­каль­ную, ин­стру­мен­таль­ную, во­каль­но-ин­стру­мен­таль­ную му­зы­ку. (7) Раз­ли­ча­ют также виды му­зы­ки (сим­фо­ни­че­ская, опер­ная, ка­мер­ная и др.) и жанры (песня, танец, со­на­та, сюита, этюд, сим­фо­ния, опера).

(8) Спе­ци­фи­че­ские осо­бен­но­сти му­зы­ки, её спо­соб­ность вы­ра­жать тон­чай­шие от­тен­ки чувств и пси­хи­че­ских со­сто­я­ний, а также воз­дей­ство­вать на глу­бин­ный мир че­ло­ве­ка де­ла­ют по­нят­ной ту роль, ко­то­рая от­во­ди­лась ей как сред­ству вос­пи­та­ния на про­тя­же­нии всей ис­то­рии раз­ви­тия че­ло­ве­че­ско­го об­ще­ства. (9) Зна­чи­тель­ное воз­дей­ствие на че­ло­ве­ка ока­зы­ва­ет клас­си­че­ская му­зы­ка, об­ла­да­ю­щая свой­ством по-сво­е­му

со­вер­шен­ство­вать и воз­вы­шать душу.

(1) Всё хо­ро­шо было в этой де­рев­не. (2) Всюду было свежо и чисто, слов­но каж­дое утро ходил кто-то с новой мет­лой и под­ме­тал тро­пин­ки вдоль домов, про­шло­год­нюю траву, ко­то­рая плот­ным вой­ло­ком за­тя­ну­ла всю улицу.

(3)Дома в де­рев­не сто­я­ли в один ряд, ок­на­ми на вос­ход, а между до­ма­ми росли боль­шие ивы. (4) Кора этих ив была на­столь­ко стара и так глу­бо­ки были мор­щи­ны, из­бо­роз­див­шие её, что, на­вер­ное, рыжим му­ра­вьям, жи­ву­щим в кор­нях под ивами, ка­за­лось, что они пол­зут по гор­ным уще­льям. (5) По дру­гую сто­ро­ну улицы ве­се­ло пест­ре­ли, как сит­це­вые ру­баш­ки, по­лен­ни­цы берёзовых дров, сараи да ку­рят­ни­ки, по­хо­жие на огром­ные плетёные кор­зи­ны.

(6) Домов сто­я­ло всего шест­на­дцать. (7) Че­ты­ре были за­ко­ло­че­ны и черны, но один осле­пи­тель­но свер­кал со­ло­мен­ной све­же­стью брёвен. (8) Плот­но и доб­рот­но сби­тый, стоял он на не про­сох­шем ещё кир­пич­ном фун­да­мен­те. (9) И зо­ло­тая чешуя де­ре­вян­ной крыши, и ла­ки­ро­ван­ная чер­но­та не за­на­ве­шен­ных пока окон  — всё го­во­ри­ло о том, что в дом этот скоро при­едут новосёлы. (10) В этом про­хлад­ном и свет­лом доме хо­те­лось и жить по но­во­му. (11) А внизу, под де­рев­ней, под пес­ча­ной, по­сте­пен­но опол­за­ю­щей кру­чей, ши­ро­ко раз­ли­лась ко­рич­не­вая от ве­сен­не­го па­вод­ка река.

(12) Всё было по-ве­сен­не­му пре­крас­ным в этой тихой се­вер­ной де­ре­вень­ке. (13) Каж­дый день све­ти­ло солн­це, но про­сы­ха­ю­щая земля хра­ни­ла ещё в глу­би­нах холод, и от­то­го, на­вер­ное, так чист и про­хла­ден был воз­дух, про­пах­ший реч­ным пес­ком и тя­ну­щей­ся к свету тра­вой.

(1) Всё хо­ро­шо было в этой де­рев­не. (2) Всюду было свежо и чисто, слов­но каж­дое утро ходил кто-то с новой мет­лой и под­ме­тал тро­пин­ки вдоль домов, про­шло­год­нюю траву, ко­то­рая плот­ным вой­ло­ком за­тя­ну­ла всю улицу.

(3)Дома в де­рев­не сто­я­ли в один ряд, ок­на­ми на вос­ход, а между до­ма­ми росли боль­шие ивы. (4) Кора этих ив была на­столь­ко стара и так глу­бо­ки были мор­щи­ны, из­бо­роз­див­шие её, что, на­вер­ное, рыжим му­ра­вьям, жи­ву­щим в кор­нях под ивами, ка­за­лось, что они пол­зут по гор­ным уще­льям. (5) По дру­гую сто­ро­ну улицы ве­се­ло пест­ре­ли, как сит­це­вые ру­баш­ки, по­лен­ни­цы берёзовых дров, сараи да ку­рят­ни­ки, по­хо­жие на огром­ные плетёные кор­зи­ны.

(6) Домов сто­я­ло всего шест­на­дцать. (7) Че­ты­ре были за­ко­ло­че­ны и черны, но один осле­пи­тель­но свер­кал со­ло­мен­ной све­же­стью брёвен. (8) Плот­но и доб­рот­но сби­тый, стоял он на не про­сох­шем ещё кир­пич­ном фун­да­мен­те. (9) И зо­ло­тая чешуя де­ре­вян­ной крыши, и ла­ки­ро­ван­ная чер­но­та не за­на­ве­шен­ных пока окон  — всё го­во­ри­ло о том, что в дом этот скоро при­едут новосёлы. (10) В этом про­хлад­ном и свет­лом доме хо­те­лось и жить по но­во­му. (11) А внизу, под де­рев­ней, под пес­ча­ной, по­сте­пен­но опол­за­ю­щей кру­чей, ши­ро­ко раз­ли­лась ко­рич­не­вая от ве­сен­не­го па­вод­ка река.

(12) Всё было по-ве­сен­не­му пре­крас­ным в этой тихой се­вер­ной де­ре­вень­ке. (13) Каж­дый день све­ти­ло солн­це, но про­сы­ха­ю­щая земля хра­ни­ла ещё в глу­би­нах холод, и от­то­го, на­вер­ное, так чист и про­хла­ден был воз­дух, про­пах­ший реч­ным пес­ком и тя­ну­щей­ся к свету тра­вой.

(1) Всё хо­ро­шо было в этой де­рев­не. (2) Всюду было свежо и чисто, слов­но каж­дое утро ходил кто-то с новой мет­лой и под­ме­тал тро­пин­ки вдоль домов, про­шло­год­нюю траву, ко­то­рая плот­ным вой­ло­ком за­тя­ну­ла всю улицу.

(3)Дома в де­рев­не сто­я­ли в один ряд, ок­на­ми на вос­ход, а между до­ма­ми росли боль­шие ивы. (4) Кора этих ив была на­столь­ко стара и так глу­бо­ки были мор­щи­ны, из­бо­роз­див­шие её, что, на­вер­ное, рыжим му­ра­вьям, жи­ву­щим в кор­нях под ивами, ка­за­лось, что они пол­зут по гор­ным уще­льям. (5) По дру­гую сто­ро­ну улицы ве­се­ло пест­ре­ли, как сит­це­вые ру­баш­ки, по­лен­ни­цы берёзовых дров, сараи да ку­рят­ни­ки, по­хо­жие на огром­ные плетёные кор­зи­ны.

(6) Домов сто­я­ло всего шест­на­дцать. (7) Че­ты­ре были за­ко­ло­че­ны и черны, но один осле­пи­тель­но свер­кал со­ло­мен­ной све­же­стью брёвен. (8) Плот­но и доб­рот­но сби­тый, стоял он на не про­сох­шем ещё кир­пич­ном фун­да­мен­те. (9) И зо­ло­тая чешуя де­ре­вян­ной крыши, и ла­ки­ро­ван­ная чер­но­та не за­на­ве­шен­ных пока окон  — всё го­во­ри­ло о том, что в дом этот скоро при­едут новосёлы. (10) В этом про­хлад­ном и свет­лом доме хо­те­лось и жить по но­во­му. (11) А внизу, под де­рев­ней, под пес­ча­ной, по­сте­пен­но опол­за­ю­щей кру­чей, ши­ро­ко раз­ли­лась ко­рич­не­вая от ве­сен­не­го па­вод­ка река.

(12) Всё было по-ве­сен­не­му пре­крас­ным в этой тихой се­вер­ной де­ре­вень­ке. (13) Каж­дый день све­ти­ло солн­це, но про­сы­ха­ю­щая земля хра­ни­ла ещё в глу­би­нах холод, и от­то­го, на­вер­ное, так чист и про­хла­ден был воз­дух, про­пах­ший реч­ным пес­ком и тя­ну­щей­ся к свету тра­вой.

(1) Всё хо­ро­шо было в этой де­рев­не. (2) Всюду было свежо и чисто, слов­но каж­дое утро ходил кто-то с новой мет­лой и под­ме­тал тро­пин­ки вдоль домов, про­шло­год­нюю траву, ко­то­рая плот­ным вой­ло­ком за­тя­ну­ла всю улицу.

(3)Дома в де­рев­не сто­я­ли в один ряд, ок­на­ми на вос­ход, а между до­ма­ми росли боль­шие ивы. (4) Кора этих ив была на­столь­ко стара и так глу­бо­ки были мор­щи­ны, из­бо­роз­див­шие её, что, на­вер­ное, рыжим му­ра­вьям, жи­ву­щим в кор­нях под ивами, ка­за­лось, что они пол­зут по гор­ным уще­льям. (5) По дру­гую сто­ро­ну улицы ве­се­ло пест­ре­ли, как сит­це­вые ру­баш­ки, по­лен­ни­цы берёзовых дров, сараи да ку­рят­ни­ки, по­хо­жие на огром­ные плетёные кор­зи­ны.

(6) Домов сто­я­ло всего шест­на­дцать. (7) Че­ты­ре были за­ко­ло­че­ны и черны, но один осле­пи­тель­но свер­кал со­ло­мен­ной све­же­стью брёвен. (8) Плот­но и доб­рот­но сби­тый, стоял он на не про­сох­шем ещё кир­пич­ном фун­да­мен­те. (9) И зо­ло­тая чешуя де­ре­вян­ной крыши, и ла­ки­ро­ван­ная чер­но­та не за­на­ве­шен­ных пока окон  — всё го­во­ри­ло о том, что в дом этот скоро при­едут новосёлы. (10) В этом про­хлад­ном и свет­лом доме хо­те­лось и жить по но­во­му. (11) А внизу, под де­рев­ней, под пес­ча­ной, по­сте­пен­но опол­за­ю­щей кру­чей, ши­ро­ко раз­ли­лась ко­рич­не­вая от ве­сен­не­го па­вод­ка река.

(12) Всё было по-ве­сен­не­му пре­крас­ным в этой тихой се­вер­ной де­ре­вень­ке. (13) Каж­дый день све­ти­ло солн­це, но про­сы­ха­ю­щая земля хра­ни­ла ещё в глу­би­нах холод, и от­то­го, на­вер­ное, так чист и про­хла­ден был воз­дух, про­пах­ший реч­ным пес­ком и тя­ну­щей­ся к свету тра­вой.

(1) Чарт­ков сде­лал­ся мод­ным жи­во­пис­цем во всех от­но­ше­ни­ях. (2) Чаще стал бы­вать на обе­дах, со­про­вож­дать дам в га­ле­реи и на гу­ля­нья, ще­голь­ски оде­вать­ся. (3) Дома у себя он завёл опрят­ность и чи­сто­ту в выс­шей сте­пе­ни, опре­де­лил двух ве­ли­ко­леп­ных ла­ке­ев, завёл ще­голь­ских уче­ни­ков, за­нял­ся улуч­ше­ни­ем раз­ных манер. (4) Скоро в нём нель­зя было узнать того скром­но­го и та­лант­ли­во­го ху­дож­ни­ка, ко­то­рый ра­бо­тал когда-то не­за­мет­но в своей ла­чуж­ке на Ва­си­льев­ском ост­ро­ве.

(5) Когда в жур­на­лах по­яв­ля­лась пе­чат­ная хвала ему, он ра­до­вал­ся, как ребёнок, хотя эта хвала была куп­ле­на им за свои же день­ги. (6) Слава его росла, ра­бо­ты и за­ка­зы уве­ли­чи­ва­лись. (7) Но уже стали ему на­до­едать одни и те же порт­ре­ты и лица. (8) Уже без боль­шой охоты он писал. (9) Ум уста­вал при­ду­мы­вать и об­ду­мы­вать. (10) Кисть его хла­де­ла и ту­пе­ла. (11) Он видел толь­ко мун­дир да фрак, перед ко­то­ры­ми чув­ству­ет холод ху­дож­ник и па­да­ет вся­кое во­об­ра­же­ние.

(12) При­кос­но­ве­ние пре­крас­но­го уже не пре­вра­ща­ло дев­ствен­ных сил в огонь и пламя. (13) Но все от­го­рев­шие чув­ства ста­но­ви­лись до­ступ­нее к звуку зо­ло­та, вслу­ши­ва­лись вни­ма­тель­нее в его за­ман­чи­вую му­зы­ку и мало-по­ма­лу поз­во­ля­ли ей со­вер­шен­но усы­пить себя. (14) Зо­ло­то сде­ла­лось его стра­стью, иде­а­лом, стра­хом, на­сла­жде­ни­ем, целью.

(1) Чарт­ков сде­лал­ся мод­ным жи­во­пис­цем во всех от­но­ше­ни­ях. (2) Чаще стал бы­вать на обе­дах, со­про­вож­дать дам в га­ле­реи и на гу­ля­нья, ще­голь­ски оде­вать­ся. (3) Дома у себя он завёл опрят­ность и чи­сто­ту в выс­шей сте­пе­ни, опре­де­лил двух ве­ли­ко­леп­ных ла­ке­ев, завёл ще­голь­ских уче­ни­ков, за­нял­ся улуч­ше­ни­ем раз­ных манер. (4) Скоро в нём нель­зя было узнать того скром­но­го и та­лант­ли­во­го ху­дож­ни­ка, ко­то­рый ра­бо­тал когда-то не­за­мет­но в своей ла­чуж­ке на Ва­си­льев­ском ост­ро­ве.

(5) Когда в жур­на­лах по­яв­ля­лась пе­чат­ная хвала ему, он ра­до­вал­ся, как ребёнок, хотя эта хвала была куп­ле­на им за свои же день­ги. (6) Слава его росла, ра­бо­ты и за­ка­зы уве­ли­чи­ва­лись. (7) Но уже стали ему на­до­едать одни и те же порт­ре­ты и лица. (8) Уже без боль­шой охоты он писал. (9) Ум уста­вал при­ду­мы­вать и об­ду­мы­вать. (10) Кисть его хла­де­ла и ту­пе­ла. (11) Он видел толь­ко мун­дир да фрак, перед ко­то­ры­ми чув­ству­ет холод ху­дож­ник и па­да­ет вся­кое во­об­ра­же­ние.

(12) При­кос­но­ве­ние пре­крас­но­го уже не пре­вра­ща­ло дев­ствен­ных сил в огонь и пламя. (13) Но все от­го­рев­шие чув­ства ста­но­ви­лись до­ступ­нее к звуку зо­ло­та, вслу­ши­ва­лись вни­ма­тель­нее в его за­ман­чи­вую му­зы­ку и мало-по­ма­лу поз­во­ля­ли ей со­вер­шен­но усы­пить себя. (14) Зо­ло­то сде­ла­лось его стра­стью, иде­а­лом, стра­хом, на­сла­жде­ни­ем, целью.

(1) Чарт­ков сде­лал­ся мод­ным жи­во­пис­цем во всех от­но­ше­ни­ях. (2) Чаще стал бы­вать на обе­дах, со­про­вож­дать дам в га­ле­реи и на гу­ля­нья, ще­голь­ски оде­вать­ся. (3) Дома у себя он завёл опрят­ность и чи­сто­ту в выс­шей сте­пе­ни, опре­де­лил двух ве­ли­ко­леп­ных ла­ке­ев, завёл ще­голь­ских уче­ни­ков, за­нял­ся улуч­ше­ни­ем раз­ных манер. (4) Скоро в нём нель­зя было узнать того скром­но­го и та­лант­ли­во­го ху­дож­ни­ка, ко­то­рый ра­бо­тал когда-то не­за­мет­но в своей ла­чуж­ке на Ва­си­льев­ском ост­ро­ве.

(5) Когда в жур­на­лах по­яв­ля­лась пе­чат­ная хвала ему, он ра­до­вал­ся, как ребёнок, хотя эта хвала была куп­ле­на им за свои же день­ги. (6) Слава его росла, ра­бо­ты и за­ка­зы уве­ли­чи­ва­лись. (7) Но уже стали ему на­до­едать одни и те же порт­ре­ты и лица. (8) Уже без боль­шой охоты он писал. (9) Ум уста­вал при­ду­мы­вать и об­ду­мы­вать. (10) Кисть его хла­де­ла и ту­пе­ла. (11) Он видел толь­ко мун­дир да фрак, перед ко­то­ры­ми чув­ству­ет холод ху­дож­ник и па­да­ет вся­кое во­об­ра­же­ние.

(12) При­кос­но­ве­ние пре­крас­но­го уже не пре­вра­ща­ло дев­ствен­ных сил в огонь и пламя. (13) Но все от­го­рев­шие чув­ства ста­но­ви­лись до­ступ­нее к звуку зо­ло­та, вслу­ши­ва­лись вни­ма­тель­нее в его за­ман­чи­вую му­зы­ку и мало-по­ма­лу поз­во­ля­ли ей со­вер­шен­но усы­пить себя. (14) Зо­ло­то сде­ла­лось его стра­стью, иде­а­лом, стра­хом, на­сла­жде­ни­ем, целью.

(1) Ок­тябрь был уди­ви­тель­но хо­лод­ный, не­наст­ный. (2) Те­со­вые крыши по­чер­не­ли. (3) Спута(н/нн)ая трава в саду по­лег­ла.

(4) Над лу­га­ми та­щи­лись из-за реки, цеп­ля­лись за голые ветки ста­рых де­ре­вьев рых­лые тучи. (5) Из них на­зой­ли­во сы­пал­ся мел­кий дож­дик. (6) По просёлоч­ным до­ро­гам уже нель­зя было ни прой­ти, ни про­ехать.

(7) Ка­те­ри­не Пет­ров­не стало ещё труд­нее вста­вать по утрам и ви­деть всё то же: ком­на­ты, где за­сто­ял­ся горь­кий запах не­топ­ле­ных печей, пыль­ный «Вест­ник Ев­ро­пы», по­жел­тев­шие чашки на столе, давно не чи­щен­ный са­мо­вар и кар­ти­ны на сте­нах. (8) Может быть, в ком­на­тах было слиш­ком су­мрач­но, или, может быть, кар­ти­ны по­туск­не­ли от вре­ме­ни, но на них ни­че­го нель­зя было разо­брать. (9) Ка­те­ри­на Пет­ров­на толь­ко по па­мя­ти знала, что вот эта кар­ти­на  — порт­рет её отца, а вот эта  — ма­лень­кая, в зо­ло­той раме  — по­да­рок Крам­ско­го, эскиз к его «Не­из­вест­ной».

(10) Ка­те­ри­на Пет­ров­на до­жи­ва­ла свой век в ста­ром доме, ко­то­рый по­ст­ро..л её отец  — из­вест­ный ху­дож­ник. (11) В ста­ро­сти ху­дож­ник вер­нул­ся из Пе­тер­бур­га в своё село, жил на покое и за­ни­мал­ся садом. (12) Но пи­сать он уже не мог, по­сколь­ку дро­жа­ла рука. (13) Да и зре­ние ослаб­ло, часто бо­ле­ли глаза.

(14) Дом был, как го­во­ри­ла Ка­те­ри­на Пет­ров­на, «ме­мо­ри­аль­ный». (15) И по­это­му он на­хо­дил­ся под охра­ной об­ласт­но­го музея.

(1) Ок­тябрь был уди­ви­тель­но хо­лод­ный, не­наст­ный. (2) Те­со­вые крыши по­чер­не­ли. (3) Спута(н/нн)ая трава в саду по­лег­ла.

(4) Над лу­га­ми та­щи­лись из-за реки, цеп­ля­лись за голые ветки ста­рых де­ре­вьев рых­лые тучи. (5) Из них на­зой­ли­во сы­пал­ся мел­кий дож­дик. (6) По просёлоч­ным до­ро­гам уже нель­зя было ни прой­ти, ни про­ехать.

(7) Ка­те­ри­не Пет­ров­не стало ещё труд­нее вста­вать по утрам и ви­деть всё то же: ком­на­ты, где за­сто­ял­ся горь­кий запах не­топ­ле­ных печей, пыль­ный «Вест­ник Ев­ро­пы», по­жел­тев­шие чашки на столе, давно не чи­щен­ный са­мо­вар и кар­ти­ны на сте­нах. (8) Может быть, в ком­на­тах было слиш­ком су­мрач­но, или, может быть, кар­ти­ны по­туск­не­ли от вре­ме­ни, но на них ни­че­го нель­зя было разо­брать. (9) Ка­те­ри­на Пет­ров­на толь­ко по па­мя­ти знала, что вот эта кар­ти­на  — порт­рет её отца, а вот эта  — ма­лень­кая, в зо­ло­той раме  — по­да­рок Крам­ско­го, эскиз к его «Не­из­вест­ной».

(10) Ка­те­ри­на Пет­ров­на до­жи­ва­ла свой век в ста­ром доме, ко­то­рый по­ст­ро..л её отец  — из­вест­ный ху­дож­ник. (11) В ста­ро­сти ху­дож­ник вер­нул­ся из Пе­тер­бур­га в своё село, жил на покое и за­ни­мал­ся садом. (12) Но пи­сать он уже не мог, по­сколь­ку дро­жа­ла рука. (13) Да и зре­ние ослаб­ло, часто бо­ле­ли глаза.

(14) Дом был, как го­во­ри­ла Ка­те­ри­на Пет­ров­на, «ме­мо­ри­аль­ный». (15) И по­это­му он на­хо­дил­ся под охра­ной об­ласт­но­го музея.

(1) Ок­тябрь был уди­ви­тель­но хо­лод­ный, не­наст­ный. (2) Те­со­вые крыши по­чер­не­ли. (3) Спута(н/нн)ая трава в саду по­лег­ла.

(4) Над лу­га­ми та­щи­лись из-за реки, цеп­ля­лись за голые ветки ста­рых де­ре­вьев рых­лые тучи. (5) Из них на­зой­ли­во сы­пал­ся мел­кий дож­дик. (6) По просёлоч­ным до­ро­гам уже нель­зя было ни прой­ти, ни про­ехать.

(7) Ка­те­ри­не Пет­ров­не стало ещё труд­нее вста­вать по утрам и ви­деть всё то же: ком­на­ты, где за­сто­ял­ся горь­кий запах не­топ­ле­ных печей, пыль­ный «Вест­ник Ев­ро­пы», по­жел­тев­шие чашки на столе, давно не чи­щен­ный са­мо­вар и кар­ти­ны на сте­нах. (8) Может быть, в ком­на­тах было слиш­ком су­мрач­но, или, может быть, кар­ти­ны по­туск­не­ли от вре­ме­ни, но на них ни­че­го нель­зя было разо­брать. (9) Ка­те­ри­на Пет­ров­на толь­ко по па­мя­ти знала, что вот эта кар­ти­на  — порт­рет её отца, а вот эта  — ма­лень­кая, в зо­ло­той раме  — по­да­рок Крам­ско­го, эскиз к его «Не­из­вест­ной».

(10) Ка­те­ри­на Пет­ров­на до­жи­ва­ла свой век в ста­ром доме, ко­то­рый по­ст­ро..л её отец  — из­вест­ный ху­дож­ник. (11) В ста­ро­сти ху­дож­ник вер­нул­ся из Пе­тер­бур­га в своё село, жил на покое и за­ни­мал­ся садом. (12) Но пи­сать он уже не мог, по­сколь­ку дро­жа­ла рука. (13) Да и зре­ние ослаб­ло, часто бо­ле­ли глаза.

(14) Дом был, как го­во­ри­ла Ка­те­ри­на Пет­ров­на, «ме­мо­ри­аль­ный». (15) И по­это­му он на­хо­дил­ся под охра­ной об­ласт­но­го музея.